Общий алгоритм конспектирования. Революция романтическая (тезисный конспект) Тезисный план конспект

1. Романтизм был революционным переворотом в культуре Европы, решительным поворотом сознания, принципиально новой его ступенью. Суть этой «революции» − утверждение автономной субъективности, свободы личности от всякой внешней обусловленности. Прежде всего это касается области творчества (отказ от предшествующей «риторической» литературной традиции), но также проявляется и в социально-политической, культурной, религиозной областях.

2. Романтизм возник как позднейшая (спустя 5-10 лет) реакция на Великую французскую революцию. Эта реакция − разочарование в сути, методах и последствиях революции. Это разочарование и кладет начало литературной биографии первых романтиков.

3. Восторженное отношение «старших» романтиков к революции психологически обусловлено их юным возрастом на момент революции (15-20 лет) и воспитанием (идеал «свободы» просветителей, повышенная восприимчивость к жизни чувства Руссо и сентименталистов). Отсюда радикализм и революционный энтузиазм будущих романтиков, их относительно спокойное отношение к кровавым методам революции.

4. Вся история романтического мироощущения сопровождается напряженной рефлексией по поводу революции, его породившей, − как непосредственно пережитого события (первое поколение романтиков), либо более умозрительно, через призму актуальных событий своего времени и с проецированием революции в будущее − в последующих поколениях. Для «младших» романтиков французская революция существовало уже только в форме идеи, а реальным опытом жизни стали социальные и культурные последствия ее.

5. Суть «разочарования» романтиков в революции − осознание, что искомая свобода, «вольность», не достижима на путях социальной революции, общественного (пере)устройства. Она − «суть достояние единичного человека, если он чист душой и горит любовью и поклонением Богу в Природе» (Кольридж, «Франция», комментарии). Залог свободы − в возвращении от «ков людских» (Вордсворт), от «персти человечьих дел» (Кольридж) к гармонии природы и через нее - к «тайникам души».

6. Это разочарование в «человечьих делах», к которому пришли на своем опыте первые романтики, стало доминантой романтического сознания. Именно здесь романтизм как мироощущение и художественная позиция сохранял во всех перипетиях развития свою «чистую» сущностную специфику; и именно здесь он стал революционным переворотом в европейском художественном сознании.

7. «Тайники души» - сугубо индивидуальная сфера романтической сублимации. Иенцы неспроста объявили о равновеликости поэтической души космосу, об их взаимопроникновении и взаимоналожении (Новалис). Романтический гениальный индивид («сверхобыкновенный человек») присваивал вселенную, размещая ее в расширенном пространстве души, строя параллельный мир в противовес реальному.

8. В самых общих чертах главную угрозу, устрашившую романтиков, можно, очевидно, определить как устанавливающийся в результате революции буржуазный порядок. Можно привести немало свидетельств того, что романтики очень скоро распознали и решительно отвергли такие его сущностные черты, как сугубый практицизм, оборачивавшийся эгоистической жаждой материального преуспевания, пренебрежение ценностями духа, превращение всего - и искусства в том числе - в предмет купли-продажи; короче говоря, пресловутый «буржуазный чистоган». «Повсюду мы находим теперь громадную массу пошлости, вполне сложившейся и оформленной, проникшей более или менее во все искусства и науки. Такова толпа; господствующий принцип человеческих дел в настоящее время, всем управляющий и все решающий, - это польза и барыш и опять-таки польза и барыш» (Ф.Шлегель, 1802).

9. Отсюда романтический комплекс «антифилистерства», боязни толпы. Это не просто проявление элитарного высокомерия: романтики разглядели тут реальную опасность для самой сферы духовности, многократно усилившуюся именно с началом буржуазной эпохи. Революция принесла с собой распространение «просвещенности» на широкие массы третьего сословия. Это влекло за собой и подчинение искусства рыночным законам, открытость его всякому, в том числе и оскорбительно-профанскому суждению, усиление зависимости от требований публики, соблазн и опасность деформации художнического намерения в угоду этим требованиям.

10. Поэтому романтическая духовная революция начала с того, что свергла и изгнала третье сословие, заклеймив его раз и навсегда именем «филистерства», и там, где не решилась ограничиться только обществом «сверхобыкновенных человеков», поэтов-демиургов, распахнула двери для сословия четвертого, для «простого народа». Это было сделано во избежание греха эгоцентризма, сразу осознанного.

11. Романтики, обратившиеся к проблеме народа изначально, надо полагать, по мировоззренческим и этическим причинам, увидели в фольклорной простоте еще и весомую легитимацию для своих эстетических устремлений. То был в известном смысле тактический союз принципа глубоко субъективного самовыражения с принципом «общезначимости».

12. Ментальность и психология простонародья воспринималась романтиками почти как часть Природы, − как маргинальная сфера, удаленная от современной жизни с ее буржуазно-цивилизационным прогрессом и ей противопоставляемая. В романтическом «народничестве» находила свое выражение «центробежность» романтического мировоззрения.

13. Составив поначалу великую этическую поправку к радикальному романтическому гениоцентризму, попытку дополнить его альтруистическим измерением, народничество главной и самой больной проблемы романтизма не решило и не сняло. Романтикам легко было мыслить себе идеальное человечество будущего и любить его, благодетельствовать ему, но среда, повседневно их окружавшая, снова и снова разбивала этот образ. Идеал всякий раз оборачивался новой иллюзией: романтическая, возвышенная идея свободы всякий раз, пытаясь соотнестись с реальностью, с землей, не находила почвы и опоры - вернее, всякий раз обнаруживала ускользающую почву, проваливающуюся опору.

14. Само понятие «народ» в употреблении романтиков есть некая расплывчатая отвлеченность, «идеологема». Как всякая идеологема, оно имеет оценочную окраску. В романтической идеологии эта окраска изначально положительна, но в принципе это столь же стилизованное понятие, как и «толпа», и «чернь», и «филистеры», только с противоположным знаком. Понятие с ускользающим содержанием. И этого не могли не почувствовать романтики, жаждавшие опоры. Вообще традиционное романтическое и все последующие неоромантические отождествления народа с крестьянством, с тем, что у земли, у «почвы», превращали народ - и чем ближе к нашему времени, тем очевиднее - в меньшинство нации.

15. Попытка более или менее определенной социологической привязки («независимое крестьянство», «простой народ») придает понятию народа по крайней мере некий осязаемый смысл и еще может в художественной сфере вдохновить на такие шедевры, как баллады и поэмы в народном духе Вордсворта, как «Старый мореход» Кольриджа, как фольклорные поэтические стилизации Арнима и Брентано, как «Повесть о честном Каспере и пригожей Аннерль» Брентано. Но она и сужает, конечно, русло творческих возможностей, тем более для романтиков с их изначально всеохватным устремлением, с их планами нового мирового, даже космического переустройства. Точно так же ограничивает эти возможности и узконациональная идея - родная сестра народничества в системе раннего немецкого романтизма. На этом посту «высокий» романтизм долго не продержался. Позднее творчество Кольриджа, да и Вордсворта после «Лирических баллад» уже весьма далеко от демонстративной ориентации на «простой народ», фольклор и почву.

16. Кого брать в царство свободы, кем там управлять? Историческая основа у таких размышлений как будто всякий раз иная: непосредственно французская революция у Вордсворта и Кольриджа, освободительная борьба греков в конце XVIII века у Гёльдерлина, политическая атмосфера европейской Реставрации у Байрона и Пушкина. Но во всех случаях речь идет о показательной и болезненной переоценке понятия «народ», а если быть совсем точным - о его девальвации, вызванной в конечном счете осмыслением того же революционного опыта.

17. Вырисовывающаяся во всех этих мучительных раздумьях проблема романтического мироощущения - это именно ускользание однозначно положительного, идеального образа народа, невозможность четко отделить его от реальной и действенной массы обыкновенных современников - массы, которая предстает растерянным романтическим взорам то кровожадной толпой в дни революции, то покорным стадом в дни Реставрации, то косной и вязкой массой обывательской бездуховности в остальные, мирно текущие дни. «Буржуа заполонили все и вся...» (Брентано, 1798)

18. Романтическая мысль изначально ориентирована на абсолют; признание относительности, постепенности дается ей с трудом - если вообще дается. Она хочет всего и сразу. Романтики не просто не хотят ждать - они хотят влиять, хотят иметь дело с современниками отзывчивыми и податливыми, «такими, какими они должны быть», какими они хотят их видеть. Всякое реальное расхождение, малейшее взаимное непонимание ввергает их в отчаяние (самый яркий и трагический символ - Клейст). В этом смысле весь романтизм - жажда и поиск собеседника, единомышленника, мечта о нескончаемости - «неразделимости и вечности» - однажды сплотившего их юношеского союза, о распространении этого союза на всех. Но эти «все» снова и снова отпугивают их своим несоответствием максималистским романтическим требованиям - служением лишь «пользе и барышу» (Ф. Шлегель), и главное - «пошлостью». Отсюда один из сквозных и самых кровных мотивов романтической литературы - мотив «любви, растраченной в пустыне», любви невостребованной. Предмет любви − в данном случае, «простой народ» − обманул ожидания.

19. Чего романтики не хотят - или к чему приходят ценою немалых усилий (а, по сути, ценою самоотречения, прощания с романтизмом) - это увидеть других людей непредвзято, безотносительно к себе самим, «такими, какие они есть», и тем более - признать, что и у этих других могут быть свои бытийные резоны и своя правота. Над этой проблемой («другие» - не «толпа», не «чернь» и не «филистеры», а прежде всего люди) бьется мысль Гёльдерлина в «Смерти Эмпедокла».

20. Последующая история европейской лирической поэзии свидетельствует о том, что в главном ее русле перенята и развита была все-таки не народная образность и тематика, а интимная доверительность тона, естественность и спонтанность лирического выражения - черты, свойственные романтической ментальности вообще, творчеству именно заостренно-индивидуальному.

21. «Меня все возвращает к себе самому», - обмолвился Новалис в «Учениках в Саисе». Это сказано как будто в сугубо натурфилософском контексте, о тождестве познания природы и самопознания. Но это, по сути, и формула всего романтического мироощущения в его последовательном выражении. Его выходы в социальную сферу кончались именно возвращением «к себе самому». Так было и с великолепным простонародным приключением романтизма: оттуда вынесен был прекрасный поэтический опыт. Но не будем обманываться: при всей ориентации на «простоту» и «народность», романтики оставались элитарными поэтами, мастерами виртуозной стилизации. Романтический гений все-таки остался «сам свой высший суд».

22. Романтический культ личности - гениальной и исключительной - возник не из внезапно обуявшего поэтов зазнайства; он был почти рефлекторной реакцией самозащиты против устанавливающегося торжества массовости, против угрозы духовного угнетения. В истории европейской литературы романтики затем не раз поднимались и против угнетения социального и национального; но для понимания сути и сердца романтизма надо четко осознавать, что все прочие его восстания были производными от этого главного - восстания Личности, бунта против всякого посягновения и притязания на ее абсолютную суверенность. И в этом суть той «параллельной» революции, которую они противопоставили революции буржуазной; в этом суть романтического переворота в духовной истории Европы - переворота, имевшего для этой истории не менее значимые последствия, нежели последствия буржуазной революции для истории социальной.

23. В романтизме возникла радикально новая концепция человека и его жизненного пути. Доромантический индивид всегда так или иначе соотносил себя с внеположным миром, с установлениями человеческими или Божескими. Просветительская литература - ближайший круг чтения романтиков в пору их возмужания - культивировала жанр «воспитательного романа», показывая, как человек, вступая в жизнь, учится жить, учится соответствовать законам внешнего мира. Романтическая литература ставит проблему совершенно иначе: в ней молодой человек, вступивший в жизнь, должен не столько «вырасти», сколько сохранить по возможности свое «детское сознание», уберечь его от натиска внешнего мира, от давящей тяжести «тюрьмы». Отсюда апология детского сознания в романтической литературе - именно как сознания наивного, невинного, еще, так сказать, «не воспитанного», не подогнанного под общий ранжир и потому более открытого истине бытия, нежели сознание взрослого, уже отмеченное печатью внешнего мира и потому лишенное индивидуальности, непредвзятости. Согласно романтической бытийной философии и гносеологии, ребенок мудрее взрослого. На этой линии мысли и могла возникнуть знаменитая парадоксальная формула Вордсворта: «Ребенок - взрослому отец!». Это желание сохранить навек детство и юность − знамение поистине радикального перелома и переворота: зачеркнуть все прежнее и начать с tabula rasa, с монады индивидуальности.

24. Точно так же романтические походы против классицистических «правил», против просветительского дидактизма, против рационалистического морализаторства были не просто признаком очередной «смены направлений»; то был в тенденции тоже радикальный пересмотр самого статуса творческой деятельности. Доромантический художник все-таки сообразовывался с установлениями некоего внеположного ему порядка - от эстетических до этических. Романтическая революция открыла путь к легитимации даже и самомалейшего изъявления субъективной творческой воли, не признающей никаких кодексов.

25. Логика заложенного романтиками принципа вела к тому, что произведение искусства могло становиться чисто индивидуальным, единичным самовыражением, не соотносимым ни с какими внеположными критериями верификации. Для его восприятия и понимания, собственно, недостаточно даже и знания «манифестов», законоположений соответствующего «изма», если они высказывались. Тут менялся сам вековой кодекс взаимоотношений между «творцом» и «публикой»: писатель освобождался от обязанности пользоваться каким-либо общепринятым языком, будь то язык эстетических законов или язык повседневного речевого общения, зато «публике» вменялось в обязанность знать сугубо единичный образный, символический язык данного единичного творца. Не выучит, не поймет - ее забота; произведение искусства от этого не убудет - оно покоится в себе самом. На этом пути искусство логически может прийти - и не раз приходило! - к крайнему герметизму. Тогда встает вопрос: это ли и есть конечный смысл осуществленной романтиками духовной революции? И соотносимо ли с этим результатом их изначальное притязание на корректировку результатов революции социальной, на свершение лучшей, истинной революции?

26. Конечно же, цель первых романтиков была гораздо более общезначимой, чем самоудовлетворение художнического инстинкта игры. Предлагая начинать с перестройки сознания, они надеялись этим путем прийти и к переустройству мира. Их художник-гений не только сам себе закон, но и воплощение идеала человеческого существования; он мыслился как неотразимый и заразительный пример гармонии, способный увлечь за собой и других, поднять их из пошлой рутины недолжного быта в поэтический рай должного бытия. Свобода самовыражения индивида - как субъекта новой революции - была лишь средством для достижения возвышенной и гуманной цели всеобщей свободы.

27. Но такой путь к другим оказался на поверку тоже весьма долог, и романтическая революция снова и снова избывала себя лишь в сфере художественного сознания; рай превращался в Парнас, а потом и в башню - то из слоновой кости, то из черного дерева.

28. И все же не по крайностям герметизма и нарциссизма следует судить о результатах романтической революции. Она имела более значительные и плодотворные последствия. Одно из самых важных касается художественного языка. Зримое присутствие воли творческого субъекта в каждой монаде художественного мира стало практически обязательным элементом языка и структуры всего высокого искусства XX века, в том числе и того, которое отнюдь не исключает традиционных, объективных возможностей верификации. Реципиентам искусства в XX веке волей-неволей пришлось привыкать к тому, что для понимания большинства художественных произведений этого века, в том числе и давно уже ставших классическими, надо не только искать соответствий их образам в объектном мире, но и смотреть на них сквозь призму вот этого единичного - авторского - сознания.

29. В свою очередь это повлияло и на читательское сознание в XX веке вообще, чрезвычайно его активизировав, обострив его восприимчивость не только к тайнам поэтического языка, но и к тайникам человеческой души. Мы не всегда даже и осознаем, сколь властны в нас рецептивные стимулы, внушенные именно романтиками. Так, английский исследователь не без оснований говорит о «нашей постромантической (или все еще романтической) манере чтения», в силу которой мы теперь склонны воспринимать, «прочитывать» любой образ мировой литературы, будь то гомеровский Ахилл или шекспировский Гамлет, так, как его восприняли и прочли именно романтики.

30. Кто в конце концов населил романтическую литературу после совершенной ими своей революции? Странники, изгои, бунтари, насмешники, печальники - странные люди, лишние люди; да, гении, да, энтузиасты, да, сплошь и рядом «честные люди с чистым сердцем» - но всё «маргиналы». Все их эйфории и все эскапады, воспарения и отпадения, их форсированный энтузиазм и их двусмысленная ирония - это все конвульсивные реакции индивидуальности, ощутившей себя в тесном и все сжимающемся кольце пошлости, нормы, Массы. Их мир, наверное, и впрямь «компенсационная мифология», по выражению другого исследователя. Но их революция не прошла бесследно, и романтический художник, долго обороняясь от правил и законов, навязываемых ему публикой, все-таки взял реванш: он вынудил публику смотреть на мир его глазами.

ПОЛНОСТЬЮ СТАТЬЯ: Карельский А.В. Революция социальная и революция романтическая // Вопросы литературы. М., 1992. N 2. С. 187-226.

Вопросный план План записывают в форме вопросов к тексту. Каждый вопрос – к какой – либо одной смысловой части текста. Вопросы должны быть заданы так, чтобы ответы на них помогали восстановить содержание всего текста. При составлении вопросного плана лучше использовать вопросительные слова («как», «сколько», «когда», «почему» и т.д.), а не словосочетания с частицей «ли» («есть ли», «нашел ли», и т.п.).

План – опорная схема Этот план состоит из «опор», то есть слов и словосочетаний, предложений, несущих наибольшую смысловую нагрузку. По «опорам» легко восстановить текст. Выбор «опор» зависит от особенностей твоей памяти, целей и задач, которые ты ставишь. Опорную схему каждый человек составляет так, чтобы ему было удобно ею воспользоваться.

*Тезис – кратко сформулированная идея абзаца или части текста. Каждый тезис соответствует какой-либо одной смысловой части текста. В таком плане много глаголов. - В море поймали черепаху. - Пойманная черепаха все время плачет. - Черепаха выплакивает лишнюю соль из организма.

Тезис это кратко сформулированное основное положение абзаца, текста лекции, доклада и т. п. Тезисы обычно совпадают с информативным центром абзаца. 1. Прочитайте текст. В каждом абзаце выделите предложения, в которых выражается главная мысль абзаца. 2. Запишите эти предложения в том порядке, в каком они предъявлены в тексте. 3. В процессе записи пронумеруйте их. У вас получатся тезисы текста.

1. Три принципа русского правописания 2. Ведущий принцип русской орфографии… План показывает то, о ЧЕМ нужно сказать 1. Правописание в русском языке осуществляется соответственно трем принципам: морфемному, фонетическому, традиционному. 2. Морфемный принцип правописания –ведущий принцип русской орфографии. Каждая морфема сохраняет единое написание независимо от произношения. Тезис формулирует, ЧТО нужно сказать

Человек, занимающийся научной работой, может письменно зафиксировать какую-либо информацию - например, в рамках курсовой работы или доклада, в виде тезисов или же конспекта. Что представляют собой тот и другой формат отражения данных?

• элементы материала статьи - составляемой исследователем или ученым, которые отражают основные ее мысли;
• перечень содержащихся в научной статье предположений, которые могут быть впоследствии доказаны или опровергнуты.

Тезисы, как правило, базируются на собственных изысканиях автора. Материалы, составляемые на их основе, обычно достаточно подробно отражают подход автора к той или иной проблеме. Тезисы, входящие в документ, могут писаться в соответствии с отдельным планом. Они бывают по структуре простыми и сложными, по степени важности - ключевыми и второстепенными.

Для того чтобы отразить в авторском тексте (например, в научной статье) факты, раскрывающие подробности по тезисам, а также, как вариант, дополнить ее доказательствами, необходимо превратить соответствующую работу в конспект. Рассмотрим, как она будет выглядеть в этом случае.

Что представляет собой конспект?

Под конспектом принято понимать:

• источник, представляющий собой краткий пересказ другого материала (например, лекции в университете);
• документ, который, как и тот, что содержит тезисы, может включать авторские предположения - но дополненные доказательными элементами (статистическими данными, формулами, результатами измерений), а также фактами, подробно раскрывающими основные мысли, изложенные в тезисах.

Конспект, таким образом, бывает полностью авторским или же основанным на мыслях другого человека - например, преподавателя университета. Как и тезисы, он может составляться в соответствии с отдельным планом.

Сравнение

Главное отличие тезисов от конспекта в том, что первые, как правило, носят авторский характер. Кроме того, они могут отражать лишь предположения - которые в ходе дальнейшего исследования не всегда подтверждаются.

Конспект, в свою очередь, может составляться его автором на основе мыслей других людей. Также в некоторых случаях он, по сути, представляет собой расширенный вариант статьи с тезисами - но уже доказанными.

Может наблюдаться разница между рассматриваемыми типами источников данных также и по содержанию. Тезисы - это, как правило, основные мысли более масштабного текста. Конспект может быть кратким пересказом части материала - необязательно, что это будут основные мысли данного источника. Но не исключен вариант, при котором тезисы составляются на базе конспекта. В этом случае они будут отражать основные мысли, содержащиеся в нем.

Определив, в чем разница между тезисами и конспектом, зафиксируем ключевые выводы в таблице.

Таблица

СОСТАВЛЕНИЕ ТЕЗИСОВ

(Из выступления Адюковой Л.А.)

В исследовательской работе трудно обойтись без таких основных умений при работе с текстами как составление тезисов, конспектирование, цитирование, свертывание информации.

Тезис – слово греческого происхождения буквально означает «положение, утверждение»; вид вторичного документа. Согласно общепринятому определению тезисы –это краткое изложение основных положений доклада, лекции, статьи без системы доказательств и фактического материала, которое содержит четко сформулированные мысли первичного документа.

Можно говорить о двух видах тезисов:

Читательские представляют собой один из вариантов «переработки» научного текста в ходе его изучения; они пишутся с целью выделения главной информации какого-либо источника, например, учебника или статьи.

В учебной практике и самостоятельной научной работе написание тезисов используется как форма работы над готовым чужим текстом. В таком случае тезисы, представляя собой наиболее краткий вариант записей, связанных с аналитической переработкой текста, оказывается в ряду других видов таких записей:

план – тезисы – конспект – реферат – обзор.

Работа над тезисами:

Главной отличительной чертой тезисов от других форм научных публикаций является обобщение информации, которое можно представить универсальным перечнем следующих аспектов содержания:

Актуальность проблемы

.Степень изученности проблемы

.Целевая установка

.Предмет рассмотрения или предлагаемый вариант решения заявленной проблемы

Особенности (новизна) предлагаемого предмета рассмотрения

Структура тезисов : вводная часть, основная, заключительная.

Приступая к работе над тезисами, необходимо внимательно прочитать, проанализировать материалы своего исследования. Тезисы составляются на основании главных идей и положений. Составление тезисов позволяет автору глубоко проанализировать материал, выделить в нем главное.

По форме различают три типа тезисов :

Краткие, лаконичные, четкие, категорические, в которых заключена суть основных положений работы или доклада;

Мотивированные , с кратким объяснением выдвигаемых авторских положений;

Развернутые , с анализом причин исследуемых процессов и явлений.

Требования к содержанию тезисов :

Информативность тезисов, т.е. они должны быть максимально

Четкая формулировка каждого положения.

Логическая последовательность в изложении, т.е. отсутствие

логических противоречий как внутри отдельного положения, так и между тезисами.

Соразмерность в содержании тезисов, т.е. учет предыдущего и

последующего «накопления» положений.

Отсутствие тавтологий (повторения уже названного понятия другими

словами).

Краткая и лаконичная формулировка (отсутствие обосновывающих

фактов и примеров).

Объем тезисов должен быть от 1,5 до 3 страниц машинописного

Соответствие тематике конференции, семинара и т.д.

Требования к заглавию тезисов: краткость, емкость, законченность.

Для тезисов не характерно цитирование, использование

библиографических ссылок, списков литературы, примеров, деталей, пояснений.

По сути, тезисы содержат сжатый текст. Сжатие (сокращение) текста – это извлечение основной информации без потери связности. Сокращение происходит за счет исключения менее информативных частей текста, трансформации оставшейся части, за счет замены используемых языковых средств «вместительными» синонимичными (вместо нескольких простых – одно сложное; вместо перечисления однородных членов – обобщающее слово и т.д.).